REVIEWS 374 Жида), в сторону которой можно расширить горизонт интерпре- тации. Содержание книги Гезы Хорвата представляет собой новый подход к анализу романа Достоевского Подросток. Главное достои- нство работы заключается в том, что исследователь сумел убе- дительно доказать взаимосвязь между языковой упорядоченностью текста произведения, нарративной функцией речи и автопоэтичес- кой установкой романного жанра. Отметим вместе с тем, что неко- торая перегруженность стиля автора иногда затрудняет чтение кни- ги. Molnár Angelika F. Prešeren – A.S. Puškin (ob 200-letnici njunega rojstva)/ Ф. Прешерн – А.С. Пушкин (к 200-летию их рождения), ред.: Miha Javornik, Ljubljana, Znanstveni inštitut Filozofske fakultete, (Razprave Filozofske fakultete) 2001, 226 стр. В мае 2000 года в Москве состоялся международный научный симпозиум, которым словенские и русские исследователи отметили 200-летие рождения Ф. Прешерна и А.С. Пушкина. Симпозиум ор- ганизовали Институт славяноведения РАН и Филологический фа- культет МГУ им. М.В. Ломоносова, а сборник докладов F. Prešeren – A.S. Puškin (ob 200-letnici njunega rojstva)/ Ф. Прешерн – А.С. Пушкин (к 200-летию их рождения) – заслуга кафедр русского язы- ка и литературы Отделения славяноведения и Научно-исследо- вательского института Философского факультета Люблянского уни- верситета (отв. ред. Миха Яворник). В сборник вошли доклады российских и словенских ученых- славистов и компаративистов, представляющие собой вклад в ис- следования творчества как Прешерна, так и Пушкина, а также пока- зывающие параллели в их творческом развитии, открывая таким образом различные пути в сферу культурологии. Подобная тема- тическая организация сборника помогла избежать неясностей в методологической и тематической областях, необозримости резуль- татов и других опасностей, неизбежно подстерегающих проекты такого рода. В то же время симпозиум нельзя упрекнуть в недос- татке здоровых амбиций, ведь и исследования отдельных проблем, и культурологические сопоставления достаточно последовательно объединяли анализ и осмысление результатов, и таким образом не остались втуне. Взгляд на Прешерна с русской точки зрения и на Пушкина со словенской открыл новое понимание двух „национальных поэтов” и REVIEWS 375 культур, так как участники симпозиума очевидно осознавали тот факт, что „[в] области культуры вненаходимость – самый могучий рычаг понимания” и что „[ч]ужая культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже”. Эту мысль М.М. Бах- тина, которая стала отправной точкой культурологического иссле- дования А. Сказы, можно принять за основу обсуждаемого сборни- ка в целом, и не только его, а также и международных конференций, состоявшихся в юбилейные 1999 (150-летие со дня смерти Прешерна) и 2000 годы в родном городе Прешерна – Кране, в Риме и в Любляне*. Большинство участников московского симпозиума воплотили этот принцип в анализе историко-типологических, а чаще культуро- логических сопоставлениях текстов Прешерна и Пушкина. Сравни- тельный анализ и интерпретация приводили исследователей к раз- мышлениям об образе поэта в романтизме (М. Юван, Е. Милюгина, Ю. Созина, А. Смирнов), о мифологизации в произведениях Пре- шерна и Пушкина, т.е. в ключевых текстах для словенской и рус- ской национальной самоидентификации (М. Яворник, И. Верч, М. Юван, В. Хорев, Г. Филипповский, А. Сказа, Е. Милюгина, С. Шер- лаимова) и, наконец, о типологии словенской и русской литературы и культуры (И. Верч, А. Сказа, М. Яворник, Я. Кос, Т. Чепелевская, М. Кмецл, Н. Старикова). Относительно подходов к предмету ис- следования все доклады можно разделить на статьи о собственно Прешерне и Пушкине и на обсуждения уже существующих лите- ратурных, публицистических, литературоведческих и даже поли- тических оценок творчества этих двух поэтов, сложившихся в про- цессе саморефлексии словенской и русской культуры. Анализу по- добных оценок уделили внимание И. Верч и Н. Старикова, а в ходе конкретизации и осмысления исследований о самих поэтах также и М. Кмецл, М. Яворник, А. Сказа, С. Шерлаимова, А. Белчевич. Оба подхода, конечно, взаимосвязаны, так, например, в словенской культуре Прешерн мифологизируется именно вследствие того, что он сам мифологизировал те вопросы, которые до сих пор, как от- * См. сборники: Prešernovi dnevi v Kranju, ред. Boris Paternu, Kranj, Mest- na občina Kranj 2000; Prešerniana. Dalla lira di France Prešeren: armonie letterarie e culturali tra Slovenia, Italia ed Europa, ред. Janja Jerkov и Mi- ran Košuta, “Ricerche slavistiche”, Nuova serie, кн. 1 (XLVII), 2003 (спец. вып. Материалы международной конференции, Università degli Studi di Roma “La Sapienza”); France Prešeren – kultura – Evropa, ред.: Jože Fa- ganel, Darko Dolinar, Ljubljana, ZRC SAZU 2002; Romantična pesnitev: ob 200. obletnici rojstva Franceta Prešerna, ред. Marko Juvan, Ljubljana, Cen- ter za slovenščino kot drugi/tuji jezik pri Oddelku za slovanske jezike in književnosti Filozofske fakultete, (Obdobja 19), 2002. REVIEWS 376 мечает И. Верч, важны для словенцев при определении культурного и национального идентитета. Третий подход представлен в до- кладах М. Ювана, Е. Милюгиной, Ю. Созиной и А. Смирнова, посвященных проблемам автотематической поэзии, т.е. оценкам Прешерна и Пушкина, высказанных на их собственном поэтическом языке*. Те исследователи, которые сосредоточили свое внимание прежде всего на Прешерне, также деавтоматизируют его рецепцию в разных контекстах, обеспечивающих понимание. Так А. Белчевич анализирует поэтику Прешерна на недостаточно, по мнению автора, изученном фоне стихотворных форм словенской светской поэзии и религиозных народных песнопений. В. Хорев сопоставляет поэти- ческую повесть Крещение при Савице Ф. Прешерна (1836) с поэмой Конрад Валленрод А. Мицкевича (1828), а М. Кмецл – с темой Эло- изы и Абелляра, также моделирующей универсальную оппозицию „природа – культура”. Современная глобализация послужила для С. Шерлаимовой толчком к рассмотрению ключевой роли Прешерна и других национальных поэтов в процессе становления самосознания славянских народов. Е. Милюгина интерпретирует творчество Пре- шерна с точки зрения романтической концепции Поэта, отмечает также сопоставимые элементы творческого самосознания Пушкина и таким образом приближается к доминирующему в сборнике срав- нительному анализу двух национальных поэтов. Исходя из вступительных рассуждений М. Яворника, раскрыва- ющих диалектику наблюдения за центробежными и центростреми- тельными силами изучаемого явления, можно в ряде докладов за- метить комбинирование исторического и типологического взглядов на сопоставленные культуры: диахронический анализ выявляет главным образом эстетические, общественные и идеологические различия, а синхронический – трансисторические соответствия. По- добным же образом И. Верч устанавливает связь творчества Пре- шерна и Пушкина с дальнейшим процессом интертекстуального формирования словенского и русского идентитета, Я. Кос – с типо- логией романтизма, Г. Филипповский – с карнавальной двумир- ностью Весны и Зимы в славянской обрядовой поэзии. А. Сказа как основу для сопоставления двух поэтов и культур выбирает Венок сонетов (1834) и „роман в стихах” Евгений Онегин (1825-1832), М. Яворник – Крещение при Савице и „петербургскую повесть” Мед- * Сокращенные варианты статей Я. Коса, А. Белчевича и И. Верча опуб- ликованы в переводе на рус. яз. в: Славянский альманах 2001, Москва, Индрик 2002, стр. 356-382. Доклад М. Ювана также в сокр. вар-те в: Славяноведение 2002/5, Москва, Наука 2002, стр. 36-49. REVIEWS 377 ный всадник (1833), М. Юван, А. Смирнов, Ю. Созина – самореф- лексивную поэзию, Т. Чепелевская – тему рода и семьи, а Е. Сарки- сян – мотив “memento mori”. Аналогичную двойственность синтаг- матических различий и парадигматических сходств можно обнару- жить даже в преимущественно синхроническом сравнительном нарратологическом анализе Крещения при Савице и Евгения Оне- гина, представленном М. Штухецем. Несмотря на все тематическое разнообразие, тем не менее, по нашему мнению, ощущается нехватка анализа переводов, который мог бы стать любопытным подтверждением фундаментальных, прежде всего культурологических обсуждений взаимной (не)пере- водимости сравниваемых культур. Недостаточное внимание к дан- ной проблеме, по крайней мере, имплицитно присутствующей в основе любой гуманитарной мысли, в настоящее время весьма актуальной также и за ее пределами, могло бы стать решающим для доклада Е. Милюгиной. В заглавии своей статьи автор использовала стих “iz srca svoje so kali pognale” (досл.: „сердце [стихов] дало их ростки”) из второго сонета Венка сонетов, но в переводе С. Шервинского, в котором эта строка звучит так: „мое из сердца вы- росшее слово”. Рискнем утверждать, что лексема „слово” в кон- тексте русского перевода сонета актуализирует семантическое поле, которое приблизительно совпадает со значением слова „Логос” (ср. Мф 12: 34: „Ибо от избытка сердца говорят уста”; на сл. яз.: “Iz preobilja srca namreč govorijo usta”). Романтическая концепция „поэзии” с ним, конечно, частично пересекается, частично однако они взаимоисключаются, ведь, как показывает М. Юван, в период расщепления традиционных систем легитимации в секуляризо- ванном мире „новая мифология” или „религия искусства” заменяет метафизику и религию (эти поля также могут быть отнесены к „Логосу”). Однако благодаря тому, что Е. Милюгина использует цитату только в заглавии, и не включает ее в ядро своих размышлений, что, кстати, вызывает некоторое удивление, – эта неадекватность не результирует в ее собственном перепереводе Прешерна. Несомненно однако, что русские переводы внесли свой вклад в развитие ее тезисов о поэзии Прешерна как выражении романтичес- кой идеи Поэта, а также стали материалом для размышлений других докладчиков, которым поэзия Прешерна не была доступна в ори- гинале. Ю. Созина, хотя и приводит переводы оригинальных от- рывков, но при этом, кроме случая объяснения значения понимания „счастья” в поэзии Прешерна, не привлекает их к анализу. На не- соответствия в переводе Венка сонетов, выполненного упомянутым REVIEWS 378 выше переводчиком, в своем культурологическом эскизе указывает А. Сказа. Доклады также и с точки зрения методологии соответствуют вы- бранному предмету исследования. В соответствии с основной целью симпозиума, и не в последнюю очередь по причине недостатка литературных контактов, т.н. rapports de fait, в центре внимания участников оказались не столько генезис и влияния, сколько по- этика, эволюция, типология, рецепция и канонизация Прешерна и Пушкина. Большая часть докладчиков, обратившихся к исследова- нию творчества Пушкина и/или культурологических вопросов, сре- ди них следует отметить прежде всего И. Верча, М. Яворника, А. Сказу и Т. Чепелевскую, в определенной степени опирается на ме- тодологические положения, выдвинутые Ю.М. Лотманом, или на конкретные результаты их применения. Основатель и главный пред- ставитель московско-тартуской семиотической школы, который по утверждению исследователей Р.Г. Григорьева и С.М. Даниэля знал наизусть почти всего Пушкина, создавал и проверял свою структуральную поэтику и семиотику культуры в том числе и в про- цессе изучения жизни и творчества поэта. А опыт лотмановской эпистемы, структурализма, разделяют практически все участники симпозиума, дополняя его при этом разными методами, в том числе и бахтинской теорией высказывания, рецептивной эстетикой и радикальным конструктивизмом Зигфрида Й. Шмидта; применя- ются также разные способы интерпретации и, например, модернизо- ванная история духа (Geistesgeschichte). Но несмотря на методо- логический плюрализм общим стержнем проекта остается сравни- тельный подход. (На преимущественное использование метода сравнительных исследований в современной славистике в своем до- кладе указывает А. Шешкен.) Для концепции конференции важным является то, что ее участ- ники центральную проблематику взаимодействия процесса нацио- нальной самоидентификации и эволюции романтической литера- туры у славян не сводили к прагматично понимаемому панславизму или сходным темам, которые при условии более идеологизирован- ной или актуально-политически ориентированной, но в любом слу- чае менее научной, установки, напрашивались бы сами собой. Хотя международный симпозиум о словенском и русском национальных поэтах проходил в период активизации процессов глобализации – значимость этого обстоятельства подчеркивает и М. Яворник в пре- дисловии к сборнику, – он стал не ее жертвой, а имплицитным ком- ментатором ее негативных последствий и, несомненно, образцом более конструктивного и гуманного варианта ее развития, симпо- REVIEWS 379 зиумом, который основывается на учитывании „другости” каждой культуры*. Jernej Habjan A szótól a szövegig és tovább… [Dalla parola al testo e oltre…, Studi sulla letteratura e sulla poetica russa], a cura di Árpád Kovács e István Nagy, Budapest, Argumentum, 1999, 529 pp. Il volume, che raccoglie scritti di autori in parte già ampiamente noti al lettore specialista, sigla l’inizio di quella che può essere a pieno titolo riconosciuta come scuola ungherese di semiotica e di poetica della let- teratura. Per affermazione degli autori stessi, la scuola inaugura un in- dirizzo nuovo nel campo delle ricerche letterarie: quello della poetica discorsiva. La poetica discorsiva in quanto al contempo teoria della letteratura e metodo di analisi dei testi poetici trova in massima parte il suo fonda- mento teorico nella semiotica della letteratura. Rifiutando semplicistiche spiegazioni empiriche – che riconoscano al lettore l’evidenza di saper distinguere tra un testo come La critica della ragion pura e un romanzo manzoniano – gli autori insistono sulla necessità di individuare rela- tivamente al discorso letterario tratti di distinzione di carattere semiotico e poetico. In un simile approccio, l’opera letteraria in quanto luogo di analisi diviene non semplice illustrazione di tesi predefinite, ma labora- torio sperimentale di una ricerca teorica in fieri. Oggetto d’indagine sono qui opere di autori ed epoche le più diverse, da Puškin a Dostoevskij alla letteratura russa moderna. Sul piano teorico, i punti di riferimento della scuola spaziano dalla filosofia del linguaggio di Humboldt e Potebnja alla morfologia di Propp e alla poetica narrativa di Bachtin per approdare, attraverso l’esperienza dei formalisti, alla teoria del punto di vista narrativo di Uspenskij, alla mitopoetica di Toporov, alla semiotica e poetica della cultura di Lotman, alla conce- zione del testo di Smirnov e Faryno, fino alle teorie dell’ermeneutica moderna (Heidegger, Gadamer, Ricoeur, Iser e Jauss) e alle concezioni decostruzioniste della letteratura (Paul de Man, Aage Hansen-Löve). Di scuola, si diceva, si può dunque parlare a pieno titolo: siamo infatti in presenza di uno stile di pensiero comune e di un comune metodo di te- stualizzazione. Esiste un fondo teorico condiviso da tutti gli autori, arti- colato poi in diversi argomenti. Questo fondo si struttura in due parti * Ср.: Aleksander Skaza, Kulturologija in poučevanje ruske literature v svetu v pogojih globalizacije, “Primerjalna književnost”, 2002: 25/1: 1-7.